Откуда такая любовь к жанру ужаса? Человечество изобретает столько различных монстров, начиная от вампиров и оборотней, заканчивая бугименами и Фреди Крюгером. Некоторых из них эзотерика «канонизирует» в своей литературе, отчего создается полная путаница, кто из монстров существует на самом деле, а кто просто является литературным персонажем. Зачем мы это делаем? Ведь страх является далеко не самым приятным чувством. Возможно, существует более глубокое объяснение.
Все чего-то боятся. У каждого человека имеется своя, неповторимая палитра страхов. Разумеется, что все обусловлено индивидуальными особенностями развития. Хотя корни страхов и пугающих образов следует, как чаще всего и бывает, искать в детстве. Я думаю, что все проходили через данный период. Дети любят собираться вместе и рассказывать друг другу пугающие истории. Детское воображение настолько богато, что ребенок отчасти верит в то, что рассказывают его сверстники, дорисовывая образ в своем сознании. Страшно, но очень волнительно и интересно.
Более того, дети часто используют страшные истории, чтобы проверять друг друга. Например, на спор просят ребенка подойти близко к заброшенному дому с приведениями или вызвать домового, стоя у зеркала в ванной. Редкий ребенок избегает подобного опыта. Когда он вырастает, вера в привидения и домовых часто меркнет. Но можем ли мы предположить, что, таким образом, ребенок осуществляет некоторую чрезвычайно важную задачу собственного развития?
Давайте обсудим разницу между тревогой и страхом. Как нас всегда учили, тревога является диффузной, не привязанной к некоторому конкретному образу. Она не настолько острая, как страх, который всегда связан с четким объектом, но именно по этой причине с ней гораздо сложнее иметь дело и бороться. Когда мы рисуем себе пугающий образ, мы связываем нашу диффузную тревогу, придаем ей облик и делаем ее осязаемой. Так мы получаем возможность сражаться с тем, чего боимся. Все монстры из детских историй имеют какие-либо слабости. И когда мы понимаем, с кем имеем дело, мы также знаем, что нужно сделать, чтобы победить данного монстра.
В детстве монстры легальны, но взрослому человеку не пристало верить в подобные глупости, и тогда ощущение сильной фоновой тревоги может вернуться в полном объеме. Я уверен, что вы видели множество тревожных взрослых. Психологи постоянно имеют дело с тем или иным тревожным расстройством. Одной из наиболее часто встречаемых психологических жалоб современного западного пациента является паническая атака. Если глубоко разбираться в сути данного расстройства, то в его основе лежит диффузное и нарушенное понимание и интерпретация сигналов собственного тела, а еще на уровень ниже – страх сепарации.
Какой бы страх мы не взяли, в его основе мы обнаружим угрозу растворения и утраты собственной отдельности. Это ощущение огромной и бесформенной волны, которая накрывает нас и растворяет под своей толщей. Мы боимся, что любимый человек нас покинет, и нам придется стоять один на один с огромным миром. Мир безлик, и одиночество страшно тем, что рядом нет любящих глаз, в которых можно отразиться и убедиться, что ты существуешь. Мы боимся критики, так как это отщепление куска нашей личности, после чего неизвестно, оправится ли она или развалится на части. Похоже, человек боится утраты формы, как физической, так и психологической.
Подобная диффузная тревога перед растворением и утратой собственной формы очень плохо переносима. Из соображений защиты мы стараемся придать очертания данному «пугающему монстру», наделяя его клыками, щупальцами или красными горящими глазами. Так легче жить. А еще легче, если периодически напоминать себе о монстрах, слушая очередной страшный рассказ или пугая себя новым фильмом ужасов. Такая «прививка» от страха позволяет нам бояться иллюзии, частично снимая тревогу настоящего ужаса перед потерей себя.
Быть воплощенным человеком значит жить с данной тревогой. Эзотерика в данном случае является превосходным инструментом для работы с подобными состояниями. Конечно, речь идет не о ритуалах или талисманах, защищающих от монстров, а о благородных мистических системах и учениях, которые рассказывают человеку об иллюзорности всех форм. Глубокое осознание и погружение в данные учения несколько меняют идентичность человека, заставляя его меньше идентифицировать себя с материальным началом. Разумеется, страх разрушения останется в виде инстинкта, и он необходим нам для выживания. Но уровень фоновой диффузной тревоги собственного растворения существенно снижается.
Часто эзотерику обвиняют в том, что она «убивает личность». Но это неправильно, или это касается некоторых ложных и деструктивных эзотерических культов. Задача настоящей мистики состоит вовсе не в убийстве личности, а в ее трансцендентности. Подобная работа над собой позволяет человеку понять, что он больше, чем его личность, больше, чем его тело, и уж точно больше, чем его мысли. Настоящий «эзотерический» человек не имеет формы, а, следовательно, растворение во вселенной не представляет для него никакой угрозы.
Зачем мы придумываем себе монстров? Это нужно для того, чтобы постепенно, шаг за шагом, прикасаться к этой вечности и беспредельности, которая «угрожает» поглотить нас и растворить нас в себе. Если это произойдет раньше времени, то мы получим не трансцендентность, а острый психоз, который действительно означает «убийство личности». Если же страхи сначала создаются, но потом осознаются и тщательно прорабатываются, то будь то психологический или эзотерический подход, мы ближе подходим к пониманию своей истинной природы.
Геннадий Белявский